В жизни очень многое решает его величество Случай. Когда в сентябре минувшего года русский американец Игорь Афанасьев предложил поставить спектакль для Амурского областного театра драмы с последующими гастролями в США, в это не верилось вообще. Ну какая Америка, когда в родную Зею съездить всей труппой довольно проблематично!.. Кризис в кошельках и в головах сидит уже несколько лет…Игорь Афанасьев родился в год смерти Сталина в шимановской тайге в несуществующем ныне посёлке Кравченко – так тогда страна называла бараки для «политически неблагонадёжных». Ребёнком, когда чуть-чуть «потеплело» на дворе, его увезли в Киев, где сложилась яркая, полная творчества жизнь: Игорь стал актёром, режиссёром, сценаристом, писателем. Последние двадцать лет живёт и работает в Нью-Йорке.
Судьба минувшим сентябрём привела его на родной Амур, Афанасьев в качестве режиссёра привёз свой спектакль «Варшавская мелодия – 2» с блистательной Адой Роговцевой в главной роли. Журналисты «Альфа-канала», узнав о его амурских корнях, организовали его поездку туда, где стояли бараки его детства…
Наверняка, в той густой чаще у этого здорового мужика заныло то место, где мечется душа. Сердце заныло…
Потом он говорил мне:
– Мне просто захотелось оставить некую добрую память для той земли, которая дала мне жизнь…
Идею Афанасьева об американских гастролях услышали в амурском правительстве (Алексей Самарин, Вам спасибо отдельное!) Так закрутилось это творческое колесо…
Таки они искали счастье
В конце кровавых и полных энтузиазма тридцатых годов ХХ века на экраны вышел фильм «Искатели счастья» с дивной музыкой Исаака Дунаевского, рассказывающий о том, как евреи со всего мира ехали строить своё счастье с трудно произносимым даже для них словом «Биробиджан».
Афанасьев написал инсценировку по этому фильму и прилетел из своего Нью-Йорка в наш Благовещенск ставить спектакль. И наша Анна Лаптева стала классической еврейской мамой Двойрой, а Роберт Салахов – несчастным строителем светлого будущего Пиней. И на амурской сцене появился еврейский колхоз Ройте-Фелд…
Непростую жизнь еврейских колхозников амурские зрители утопили в овациях и криках «браво». Спектакль удался! Но одно дело показать его нашему зрителю, другое – вынести на суд обитателей Брайтон-Бич, где столько опалённых душ этими самыми сполохами советских пятилеток, где почти у каждого свой Биробиджан занозой сидит в душе…
«Знаменитый театр “Миллениум” был переполнен, задолго до начала спектакля здесь собрались тёти Фиры и дяди Марики, пришли наряженные Софочки и Абрамы»
До фрагмента гастрольного счастья в Нью-Йорк было много всего и разного. Это только на сцене всё красиво и даже празднично. А в жизни… Я могу только догадываться, каких сил стоило директору амурского театра драмы Татьяне Бединой найти спонсоров, чтобы двадцать человек смогли слетать за океан. Но 8 июня «Боинг» с амурскими артистами на борту точно по расписанию оторвался от взлётки московского Шереметьево и взял курс на Нью-Йорк. Почти десять часов лёта – под крылом самолёта остались пол-Европы и синие глаза Атлантики. В аэропорту имени Кеннеди всех встречала большая очередь на паспортный контроль (ну как на родной Благовещенской таможне). Наш народ почти не знал английского, нервничал и переживал. Миграционный офицер особенно долго смотрел документы актёра амурского театра драмы Владимира Матвеева. Потом позвал на помощь коллегу из соседней кабинки. Эмоциональный диалог, густой смех – и в паспорт народного артиста ставится заветный штамп. Добро пожаловать в Америку!
– Он меня спрашивает: «Вы сотрудник КГБ?..» Нет, говорю, артист я. Позвал переводчика, чтобы точнее всё понять, – смеясь, рассказывал потом Владимир Гаврилович. Стереотипы «холодной войны» остались даже в шутках…
– Слушай, амурский театр сегодня работает! Боже, это же так далеко… Меня дети не пускали, говорили, что я опять буду волноваться и у меня поднимется давление. Я попросила не делать мне чахотку и пошла сюда. Моя тётя жила в Биробиджане, и как я не могу посмотреть такой спектакль, – частила пожилая еврейка своей товарке у входа в театр. Её монолог походил на концертный номер.
Первые минут двадцать после начала спектакля зал был насторожен и похож на колючего ёжика. Потом оттаял, стал реагировать на шутки громкими аплодисментами и вздыхать на драматических моментах, а на финальном монологе мамы Двойры зал уже дышал с ней одним дыхом…
Каждое слово артистки чистило душу жёсткой щёткой. За полтора часа театрального действа промелькнули десятилетия трагической жизни еврейского народа. Когда их судьбы ломались, как спички в глухой дальневосточной тайге. Когда строили будущее, губили настоящее и калёным железом пытались выжечь прошлое. Когда….
Потом искушенная публика Брайтон-Бич дружно встала и не отпускала наших артистов долгими овациями. Дарили букеты роз и хризантем и скромные букетики подвявших ромашек. Сердца дарили…
– Ви знаете, я сегодня ночь не буду спать. Я увидела жизнь своей семьи. Ведь я родилась в Биробиджане и чудом не умерла там от малярии. Я пришла сюда с внуком, он уже плохо говорит по-русски, но всё понимает. Пусть поймёт ещё хоть одну капельку моей жизни…
Помолчав, эта седая женщина тихо сказала:
– А зовут меня Циля Гофман. Мне уже 74 года или всего 74. Но это таки уже вам решать…
Я промолчал.
Александр Ярошенко